Куда не глянь, везде обман. Вроде вернулся на проект. молодой красивый Блюм. Потягало его за забором жизнь. Не нужны Москве поэты, не нужны критики и прозаики. Москве нужны стриптизеры и таджики. Но судьба опять улыбнулась начитаному еврею. И вернули поэта на проект. А тут уже и тетка ему подготовлена. Татунья Адамсом. На то это и проект, что тут любофф вспыхивает сразу, после лобного места. Зашел и бац! Вспыхнула. Так было и с поэтом. Зашел и бац! Ну не совсем бац. Он эту тетку Абрамсон разок -другой тягал в туалет по клубам, но тогда он был не в себе, задумчивый и не понял, как она и чо она. Помнил только странный взгляд ее, в одну точку. Пришел сердешный и стрела Амура, подъедающегося тут в доме у Ч{цензура} и его «зачарованной» тетки, пронзила таки Блюма на выходе с лобного.
И понесло сердешного. Стихи, поэмы, веселые куплеты и блевотные романтики мигом покорили сердце скучающей Татутьи Адансон. Татуннья долго не ломалась и дала поэту через час-полтора. Она была из тех, которые не откладывают в долгий ящик удовольствие. С голодухи Блюму Татунья показалась королевой. И так она может и так. Но прошло пару суток и загрустил наш Блюм. Начал собирать компромат на Татунью. Корить начал искательницу любоффи, что между ног у нее огромное ведро и что это ведро навещало, ну человек 700-800.
Татунья тетка была тоже не промах. Она ответочку врубила Блюму и не медля рассказала Блюму о любви всей ее жизни нумибийце Орландо. Тот, хоть и не понимал ни слова по русски, зато жарил Татунью по нумибийски таким огромным прибамбассом, что Блюма прибамбас, в сравнении, перчик, еле проросший. И так Татунья про того нумибийца чесала, что не выдержали нервы поэта и бросил поэт Татунью. И может быть навсегда.
Р. S. тупые курицы Татуньи и Годзиллы, Алибабы и прочие. Ну не заливайте вы на проекте про легионы своих йопарей. Тогда и вам улыбнется счастье. И построите таки свою любофф. Пусть временную, пусть недолгую.
[Автор: Коварный искуситель]
