Потасовка, о которой судачили днем, случилась на экране ночью. Теперь тонкости ясны: любящая Тата настырно тянула любимого в отдельную комнату и в волшебство. Любимый волшебничать в официальной паре не желал, его устраивали разовые случки по подходящему случаю за любым свободны балдахином. Любимый предупреждал также, что, вернувшись на шоу в сотый раз, он вскоре намерен пропасть в сто первый – потому вещи ему разбирать и раскладывать лень.
Настырная любимая все-таки тянула лентяя в свободные койку и комнату – любимый противился, как мог, цепляясь за малейший шанс слива. Несколько раз любимого Валеру Тата вжимала в стену, вратарем встав в дверях, и любимого из клетки счастья не выпускала – любимый с боем рвался на волю, в отчаянии прижимая к груди стопку книг со стихами ХIХ века. Гнусно выглядели оба влюбленных, в их любовь почему-то слабо верилось. Почему бы? Вроде, строили-строили и, наконец, построили.
Сейчас о другом: Валерий описывал небольшой семейный разлад легко: Тата в гневе бросила в него огнетушителем и накинулась с кулаками - он в ответ взял ее за волосы и кинул на землю. Конечно, не бил. Все, лишь защищаясь от летевшего огнетушителя, брошенного зловредной Абрамсон. Далее: «…От нервов у нее пошла из носа кровь...» (с) Действительность другая: бил. Колотил, таскал за волосы. За волосы волочил через всю комнату, за волосы поднимал для пинков, шпынял, толкал, волок до лестницы. Кровь пошла не от нервов.
Любимая загоняла Блюма в светлые чуйства - набрасывалась в истерике, брыкалась, лягалась, бодалась. Любимая была хороша. Если все показанное называется небольшой семейной ссорой, то я многого в жизни не понимаю. Как не понимаю, почему Блюменкранц еще на Проекте и сколько употребила Абрамсон. А вот зрителей, схлынувших с просмотров, я почему-то понимаю. Может, тоже схлынуть?
[Автор: Светлана Из-Тихого-Омута]
