Погремев связкой ключей, как приведение каторжника в заброшенном замке, Ябба устало зевнул, пукнул переваренными остатками пиццы, оставшейся от пайки очередного сидельца его де-юре, личной тюрьмы и отправился в казенную опочевальню. Не снимая единственных лакированных штиблет, он бахнулся на казенную панцерную коку и закрыл глаза. Глаза Ябба закрывал не часто, а только для того, что бы помечтать. А помечтать было о чем.
Дела шли в гору, перспективы, одна красочней и замысловатей другой, как в детском калейдоскопе меняли друг друга. Вот ведь оно чооо, - рассуждал про себя Яббаров, - фартовый я, как есть - фартовый! Измотанный за день открыванием-закрыванием «решки» казематной двери, долго думать Илюша уже не мог. Сон-дрема тяжелым, ватным, лоскутным деревенским одеялом накрывала его с головой. Из последних сил превозмогая дрему, опарыш увидел самое желанное видение, традиционно подфиналенное самопроизвольной эякуляцией – он ведущий!
В фиолетовом пинджаке, на лобном, а сам Кадони держит над ним зонт, а Бузова, повиснув на сучьях частокола «лобного», поливает его из лейки, изображая теплый летний дождик. Дебилы, рассевшиеся по кругу, жадно и подобострастно смотрят ему в глаза, а он, словно не замечая их, протирает ограненный сапфир на массивном перстне мизинца правой руки. Пора. Пора вершить судьбы кукол. В этот момент сон всегда побеждал, и свое первое «повелеваю», Ябба так и не мог огласить даже в этих грезах.
Спал Ябба с открытыми глазами. Так было с ним от рождения. Бывало, заснув за рычагами трактора, во время посевной, Илюша проезжал мимо агронома и председателя, которые восхищались неутомимостью молодого механизатора. А Илюша - просто спал. Он спал до тех пор, пока не заканчивалось поле, и трактор не упирался в толстенную березу лесополосы. Яббе часто снилось родное село. Скотомогильник, силосные ямы, ночные дискотЭки в клубе, с «вынимающем душу» Юрой Шатуновым, певшим о трагической судьбе Белых Роз.
Но судьба улыбнулась Яббушке улыбкой Венца. Он в Москве, Знаменит, Успешен... Он какал на экваторе и трахался с такими девчонками, которых в родной деревне он видел только, когда перегонял комбайн через федеральную трассу, - проносящихся с шелестом низкопрофильных шин в фантастических по своей красоте авто. Яббаров помнил, хорошо помнил тот судьбоносный момент, когда набухавшись сивухи, он лежал в стоге прелой соломы и смотрел в ночное небо. Тогда-то он и увидел Свою Звезду! Он успел! Он успел загадать до того, как огненный росчерк, погас в иссиня-черном небесном своде. И Звезда начала исполнять его желание.
Яббаров крепко спал. Тоненькая, клейкая ленточка слюны вытекая из его полуоткрытого рта, зацепилась за подушку без наволочки. В желудке переваривалась та самая пицца, залитая выдохшейся колой, издавая звуки Гримпленкой трясины, от которых птицы никогда не садились на ветви деревьев растущих за окном кельи вертухая. Яббаров спал. Он не знал, что на небе, в августе, ночью - падают и сгорают – просто камни.
[Автор: Рем]
