Собрал вещи в готовности к уходу альфонс Альберт – не жалко, пусть уходит! Но напоследок Альберт сумел зрителей порадовать: встрепенул неврвишки нервной неуважаемой Мамайке. Как всегда, Мамайка паслась на кухне. Как всегда, в обтягивающем трикотаже. Как всегда, на ходу что-то жевала, потряхивая уже тройным подбородком. Как всегда, лезла во все разговоры молодежи – поднадоела эта прожорливая и говорливая Мамайка. Полезла она и к Альберту – позлорадствовала, что его на голосовании сольют, а Альберт возьми и поинтересуйся, голосует ли сама мама? Она же не участница! Не должны бы мамки в голосовании участвовать!
Мама сладко проглотила очередной кусок, чмокнула, облизнулась и гордо проорала: «Слышь, ты! Ты «мамкой» будешь свою маму называть, а не меня! Ясно тебе? Чегоооо? У тебя язык еще не отсох? Я запрещаю тебе разговаривать такими названиями! Не сметь! - «Ой, Ирэн, хватит… - это Альберт. - До свидания! – отрезала Мамайка.
Вступилась за Мамайку Даша, она третьей свой голос во все вплетала: мол, нельзя так с дорогой Ириной Михалной, она здесь живет, она в возрасте. Вылезли на крик Майя, Захар и прочие охочие до чужих скандалов хомячки – видно, общий сбор объявили по громкой. «Прикинь, это вообще чмошник!» - звонко жаловалась дочурке Мамайка. Майка на Мамайку цыкнула и в разборки полезла – она же тоже авторитет на шоу, она же Донцова! Донцовы любимки оргов, как известно. Не известно, за что и почему.
«Слышь, ты! Если ты на мою маму будешь нападать, я буду тебя гггрызть! Ты, блин, че - глупый или че? - Буду нападать. Она меня цепляет. - Хватит вам обоим – залепетал было Захарка. - Да кто тебя цепляяяяет? – завыла сиреной мамаша. Во голосина у тетки! – Мы вообще о голосовании говорили, ты че, умный самый здесь сидишь?» Хотя Альберт стоял. И мыл посуду. Сидела как раз толстая голосистая тетя, расплывшись своим трикотажем по креслу. Хорошее воспитание - это способность переносить плохое воспитание других, но до хорошего Луноликой, как до Китая ползком.
«Цены тебе нет! Грош тебе цена!» – все верещала взрослая женщина. Интересно, она слышит, что несет? - Вот вы разговариваете так со всеми, Ирина Михайловна! – не выдержал бедолага Захар, потенциальный зять. Если не хватит ума сбежать из потенциальной родни от этих Мамаек, конечно. Мамайка опять заорала сиреной, а Захар все: «Нельзя так с людьми, нельзя!» Майя подскочила к матери, стала хватать ее за руки, намекать на женскую спальню, но Мамайка из буйных, ее фонтан не заткнешь. «Ты что, будешь рассказывать, куда мне выйти? Ты? Мне? Мне рассказывать что-то? Ты?» – и отшвырнула протянутые руки дочери.
«Надоело. Взрослый человек, а сама…. – это Альберт. - Тогда давай Я твою маму буду так называть! – опять гром от Ирины Михалны». (Как называть? Мамкой? И что? Криминал? А мама этого Альберта на Проекте позорится хомяком, как толстая, ненужная всем хомка Мамайка? И чего выступать не по существу? Вот тетка скандальная. Вот наглая родня у оргов).
Втянула Майя в допрос Дашу, свидетеля. Захар притих от рассказа, просек что к чему. Майя попритихла тоже, но в драку рвалась – Захар ее удержал. «Да я и сама ответить сумею! Эххх, как хочется языком чесануть по нему! Госссссподя! Блин, еле держусь! – это опять благовоспитанная старшая Донцова с фонтаном. Орет так, что стены дрожат. - Успокойтесь. Вот вы всегда… Опять вы….Ну, что за человек? – Саленко вспомнилось мирное время в армии, вдали от крикливых куриц. Загоревал недавний вольный солдат. Захар опять потребовал рассказ с самого истока скандала. Опять не врубился – где засада-то? Мамкой блиноморд… луноликую назвали?
«Альфонс натуральный и разговаривать с ним нет смысла! – опять подзуживает блином… луноликая. - При чем тут альфонс? – даже Майя не выдержала. - Да! ДА! Натуральный альфонс! - Мама! Мама, остановись! - Майя, заткнись! Молчи! – у Захарки тоже нервы не железные. Одна толстая Мамайка в скандале, как рыба в воде - орет и орет… - Оторва! Этот альфонс… - Это невозможно! Да помолчите вы, Ирина Михайловна! – по новой зятек. Бедняга, удирай от этих! - Мама! – бросилась Майка к Мамайке, утолкала тушу в трикотаже в женскую спальню, свирепо растопырилась на тощеньких ножках, подскочила, заорала: - Альберт, рот свой завали! Сосунок! Ты так разговаривать с моей мамой не будешь, подонок! – и влепила Альберту по морде лица. Во как! Круты эти Донцовы! И ума у обеих много, и силы…. - Захар, убери ее! – взмахнул рукой Альберт. - Че… Она права, за маму тебе делает… - совсем поник Захарка. Хорошо было в армии. Это исток скандала. Кто виноват и что делать?
[Автор: Светлана Из-Тихого-Омута]
